1 августа – Всемирный день борьбы с раком легких

Насколько сложно обнаружить рак легких и какие эффективные методы лечения есть в России. Мы собрали самые интересные и парадоксальные цифры, чтобы рассказать об этой болезни.

Убийца мужчин №1

Рак легких – одно из самых распространенных онкологических заболеваний в России: на третьем месте после рака молочной железы и толстой кишки. А у мужчин и вовсе на первом. Каждый год в России выявляется около 55 тыс. новых случаев заболевания. При этом смертность от него самая высокая: каждый второй умирает в течение года после постановки диагноза.

Константин Лактионов, замдиректора по научной работе НМИЦ онкологии имени Н.Н. Блохина:
«Высокая смертность отчасти связана со сложностями в диагностике: на ранних стадиях, когда опухоль можно вырезать, рак легкого часто никак не проявляется. Но есть и еще одна проблема. В западных странах люди боятся выявить рак на поздних стадиях, а в России – просто боятся выявить. В результате из 55 тысяч заболевших обращаются в онкоцентры всего тысяча-полторы человек, то есть каждый пятидесятый».

Второй по неизлечимости, считают россияне

56% россиян считают, что все виды рака трудно поддаются лечению, показывает свежий опрос ВЦИОМ. Но уж если уточнять, то хуже всех рак крови (14% респондентов), а на втором месте – рак легких (7% опрошенных). 48% считают, что в принципе нет эффективного лекарства от рака легких. 70% уверены, что из-за высокой стоимости лечение рака легких – эффективное или нет – недоступно нуждающимся.

Кирилл Родин, директор по работе с органами государственной власти ВЦИОМ:
«Доминирующим мнением является сложность излечения рака легких. Большинство считают лечение недоступным, а 52% впервые слышат о таком методе лечения рака легкого, как иммунотерапия. Все это затрудняет лечение заболевания, повышая статистику высокой смертности».

50% пациентов поддаются современной терапии

15–20% людей с раком легких в последней стадии поддаются таргетной терапии (направленной на раковые клетки с определенной мутацией). Она повышает продолжительность жизни в 4–4,5 раза. Еще на 30% пациентов – и эти группы обычно не пересекаются – действует иммунотерапия. Она сама по себе повышает пятилетнюю выживаемость с 4% до 16% среди самых запущенных пациентов. А если иммунотерапия идет в комплексе с лучевой, таргетной или химиотерапией, ее эффективность в разы выше.

Константин Лактионов, замдиректора по научной работе НМИЦ онкологии имени Блохина:
«Химиотерапия при лечении рака легких имеет краткосрочный эффект, увеличивая продолжительность жизни на месяцы. Таргетная терапия – ведет к хронизации процесса. Иммунотерапия – дает надежду на выздоровление».

Скрининг снижает смертность на 20%

В США курящие мужчины старше 55 лет проходят проверку на рак легких. Им делают низкодозную компьютерную томографию легких. И хотя этот скрининг позволяет снизить смертность от рака легких на 20%, в мире он считается чересчур затратным и сложным. Ведь 92% выявляемых изменений вовсе не злокачественные, но требуют проверки и наблюдений.

Константин Лактионов, замдиректора по научной работе НМИЦ онкологии имени Блохина:
«Сегодня флюорография не способна выявить рак легких. Низкодозная КТ может быть вариантом скрининговой программы, как в США. Европейские государства разрабатывают свои программы скрининга. В России тоже ведутся разработки. Например, в Иркутске есть своя программа по выявлению групп риска и их более тщательному диспансерному наблюдению».

От $300 тыс. на одного пациента

Столько стоит разработка индивидуальной клеточной терапии. Сегодня это самый дорогой метод лечения в онкологии, который вряд ли когда-нибудь станет доступным для всех. Зато остальные современные методы, включая довольно дорогую таргетную и иммунную терапию, формально появились в российских регионах. Пусть пока о них еще не знают пациенты.

Виталий Омельяновский, гендиректор Центра экспертизы и контроля качества медицинской помощи Минздрава РФ:
«Раньше врачу было сложно выписать дорогой препарат. Два года назад на федеральном уровне была просчитана потребность в тратах на онкологию, исходя из клинических рекомендаций. Сейчас пошли деньги, а субъекты только учатся проводить тендеры в этой сфере, закупать, распределять. Поэтому сегодня пациент не всегда получает нужный препарат».